Проблемы сохранения и развития татар

Рафаэль Мухаметдинов,
к.и.н.,старший научный сотрудник Института истории АН Татарстана,
общественный деятель

БУЛГАРЫ И ТАТАРЫ

3а исключением крайних позиций некоторых ученых, согласно которым современные татары - это или прямые потомки булгар или же прямые наследники татар Казанского ханства, большинство серьезных исследователей склонны считать, что истина лежит где-то посередине, то есть, в формировании современных татар участвовал как булгарский, так и татарский элементы. Различие в подходах этих ученых состоит лишь в том, какой из этих элементов имел больший вес и значение в процессе формирования нашего народа. Именно по этому вопросу велись дискуссии между “булгаристами” и “татаристами” в начале 90-х годов ХХ века. Сейчас некоторыми этот вопрос начинает снова муссироваться. Что же это за две сосны, среди которых мы заблудились.

Позволю себе встать над “схваткой” и задать исследователям шесть вопросов (три из них — булгаристам, и три - татаристам), над которыми наша традиционная наука не склонна ломать голову. Ответы на эти вопросы я и сам долгое время пытался найти, а также искал их в аргументах “булгаристов” и “татаристов”.

Можно сказать, что эти вопросы касаются “белых пятен” нашей истории и от правильного ответа на них будет зависеть наше продвижение вперед в вопросе изучения этногенеза татарского народа. Вопросы эти — следующие. Булгаристам:

- Почему в татарском фольклоре совершенно не нашло своего отражения такое грандиозное событие в жизни булгар, как переселение с Причерноморья на Среднюю Волгу? Почему не сохранилось никаких преданий о Великой Булгарии в Причерноморье, о контактах булгар с Византией и, вообще, о южном периоде их жизни?

- Почему булгары в своих разговорах с Ибн Фадланом также не упоминали о своей недавней истории, связанной с Причерноморьем?

- Почему у традиционных татар почти отсутствует рыбная кухня и не употребляется рыбий жир, тогда как по сведениям Ибн Фадлана булгары ловили много рыбы и каждое блюдо запивали рыбьим жиром до такой степени, что вся их одежда была пропитана им, и от нее исходил запах этого жира?

Татаристам:

- Почему в татарском фольклоре нет героических дастанов и исторических песен, воспевающих ратные подвиги войск Казанского ханства, которые, как известно, захватывали Вологду, Кострому, Муром, брали дань с Москвы, ежегодно брали десятки тысяч русских в плен?

- Почему казанский поэт Мухаммедьяр в своей поэме “Тухфаи Мардан” («Доблесть мужей» - 1540 г.), написанной незадолго до завоевания Казани русскими, отзывается о татарах самым враждебным образом?

- Почему народ Казанского ханства во время битвы с русскими в 1552 году, и последующие 6-8 лет был как бы расколот на две части: 30 тысяч человек обороняли Казань, а 50 тысяч человек во главе с Шах Гали воевали на стороне врага, затем после падения Казани одна часть вела партизанскую войну против русских, а другая в это время числом 30 тысяч человек участвовала в Ливонской войне на стороне Московии?

В поисках ответов на эти вопросы я обратился к нашему фольклору. Первое общее впечатление было таково, что народ, сотрясавший Византию, переселившийся затем на Среднюю Волгу, сжигавший Кострому, Муром и державший в страхе Московию, - это один народ, а народ, создавший наш фольклор, - это совершенно другой народ. Это - фольклор довольно мирного народа, по большей части связанного с лесом, так как степь в фольклоре не доминирует. Не доминируют и такие понятия, как “каган” или “хан”, а больше употребляется слово “патша” (падишах, царь). В общем, получается, что в основе нашего фольклора лежит некая мирная ментальность, а не военно-героическая. Между тем булгаристы за основу нашего народа берут булгар, сотрясавших в свое время Византию, а татаристы беруг татар, державших в страхе Московию. Отсюда напрашивается вопрос: “А был ли мальчик?” То есть, являлись ли булгары или татары Казанского ханства основным этническим компонентом в формировании современного татарского народа? Учитывая, что фольклор создается не в узко элитарных кругах ханских или президентских дворцов, а в самой народной гуще, то есть, среди основной и самой многочисленной части народа, можно прийти к следующему выводу: Пришедшие с юга булгары, хотя и были хорошо организованы в военном отношении и смогли создать государство на Средней Волге, все же были очень малочисленны по отношению к какому- то местному, более многочисленному тюркскому народу, который уже до прихода булгар населял Среднюю Волгу. Наш древний фольклор создавался именно этим местным народом, который никогда не был у Черного моря и не знал Византии, поэтому эти факты и не отразились в нашем фольклоре. Булгары лишь дали название государству и принесли местным тюркам свои военные и административные навыки и традиции, а сами вскоре растворились среди местного тюркского населения. Относительно местного тюркского народа смею предположить, что его прародиной были, видимо, лесные и лесостепные горы Алтая, так как в нашем фольклоре превалирует лесистая местность, а не степь. Об этом же говорит близость татарского языка именно к современному алтайскому языку, а не к другим языкам алтайско-южносибирского региона. У нас и у алтайцев очень схожи орнаменты на изделиях из кожи.

Иными словами, булгары принесли местному тюркскому народу элементы цивилизации, но не оставили фольклора, так как фольклор создается народом, а не малочисленной военно-административной элитой.

При ответе на второй вопрос надо иметь в виду, что между временем прихода булгар на Волгу (середина VIII в.) и временем пребывания Ибн Фадлана в Булгарии (922 г.) прошло всего лишь полтора века, а в разговоре с арабским путешественником булгары ни разу не упомянули о своей великой истории, связанной с Византией и с переселением с юга на Волгу. Это говорит о том, что к тому времени булгары были уже полностью ассимилированы местным тюркским народом. Как говорится, нет народа, нет и воспоминаний. Осталось одно лишь государство и булгарское название его.

Ответ на третий вопрос о рыбе и рыбьем жире я бы сформулировал следующим образом. Рыбий жир в пище недавних кочевников: добулгарского тюркского народа и самих булгар, говорит о том, что они к тому времени уже сильно обогатили свой рацион питания продуктами, свойственными местным финноязычным племенам: предкам марийцев, удмуртов и т.д. Но далее происходит монгольское нашествие, большинство населенных пунктов вдоль крупных рек, видимо, было просто уничтожено вместе с их населением, остается только население внутренних районов, которое не делало упор на рыбу.

После взятия Казани русскими, татарам было запрещено жить вдоль крупных рек. Это тоже отдалило наших предков от крупной волжской осетровой рыбы, икры и рыбьего жира.

Еще свое влияние в этом вопросе оказало и переселение в послемонгольский период на земли Булгарии множества племен новых кочевников, в рационе которых превалировала мясо-молочная пища, которая характерна и для современных татар.

Переходя к ответу на первый вопрос «татаристам», нужно отметить, что по той же самой причине, что и у булгар, у татар также отсутствует фольклор о ратных подвигах и победах войск Казанского ханства. А дело в том, что все эти подвиги совершались военно-административной элитой Казанского ханства, под которой понималась группа кочевников­ногайцев, пришедшая в свое время в количестве трех тысяч воинов во главе с Улуг Мухаммедом и начавшая править Казанским вилаетом (областью). Именно этих ногайцев и называли татарами, так как ногайцы в свое время были этносом, который в военном отношении как бы цементировал собой все здание государства Золотая Орда. Но ногайцы не составляли основного населения страны. В моменты разных политических интриг они то приходили в Казань, то уходили из нее. После взятия Казани русскими часть их перешла на службу Москве, а другая часть вернулась в свои родные степи. Местное же, основное, население называло себя “казан кешелэре”(казанские люди),(казанцы) или просто “мусульмане’, и, естественно, в их фольклоре победные войны «татар­ногайцев” никоим образом не могли отразиться. Отсюда и нет этой военно­героической линии в нашем фольклоре. А вот в фольклоре ногайцев эта линия есть.

Русские источники на протяжении долгого времени очень ясно фиксируют разделение населения Булгарского вилаета, Казанского ханства и Казанской губернии на две части, а именно на:

1. Татар и булгар. (1407 г.) -” … и с ним (Едигеем. - РМ.) мнози татарове, и болгарская сила, и мордва”.

2. Татар, и бесермян. (1429 г.) - “…(Отряд Федора Пестрого. - Р.М.) угонища да их биша, татар и бесермян, и полон весь отняша”.

З. Татар и казанских людей (1-я половина ХVI века).

4. Татар или служилых татар и ясачных татар (После завоевания Казани).

Самое интересное то, что та часть населения Золотой Орды и Казанского ханства, которую русские называли “татарами’, сама себя “татарами” не называла. Золотоордынские и казанские ханы ни в одном из своих писем турецкому султану и польскому королю не называют себя “татарами”, а свои ханства “татарскими”. На данный момент мне известно лишь о двух случаях, когда золотоордынцами и ногайцами употреблялось в отношении самих себя слово “татарин”.

Первый случай. Это фраза «И прислали Ваша милость... до мене... слугу своего толмача татарского Афендея з листы свои” из письма казанского хана Сафа-Гирея польскому королю Сигизмунду I (1538-1545 гг.).

Второй случай. Это грамота князя Ногайской Орды Исмагиля Ивану IV (1555). Исмагиль пишет: “...Астрахани без царя и без татар. быти нелзе, и ты (Иван. - РМ.) Кайбуллу царевича царем учинив одного отпусти. А похочешь Татар, ино Татар мы

добудем. Татарове. от нас буди”.

В первом случае, я думаю, казанский хан употребил фразу “толмача татарского” только потому, что его письмо обращено к европейскому христианскому монарху, а в Европе того времени ногайцы и другие тюрки Восточной Европы назывались “татарами”, то есть, хан как бы употребил иностранный термин для облегчения понимания письма.

Во втором же случае князь Ногайской Орды просто вынужден перейти на терминологию русских и называть ногайские военные отряды при будущем хане Астрахани “татарами”. Он прямо пишет, что эти “татарове от нас буди’ то есть, “татарские” отряды формируются из нас, ногайцев.

Здесь в обоих случаях видно, что слово “татарин” для ногайцев не было самоназванием, оно предназначалось только для экспорта, то есть, употреблялось при разговоре с русскими.

Вполне можно предположить, что слово “татарин” в ногайской среде первоначально обозначало тюрков, принявших христианство и перешедших на службу русскому царю. А далее в Казанском ханстве “татарин” было ругательным словом, которое означало невежественного в смысле знания ислама ордынца-кочевника.

Что же касается второго вопроса, то есть, ненависти поэта Мухаммедьяра к “татарам”, то здесь следует сказать следующее: Мухаммедьяр относился к “казанлы” и “мусульманам”, он не считал себя татарином, то есть, степняком-ногайцем. Вероятнее всего, в Казанском ханстве существовало две элиты: одна - военно-административная, состоявшая в основном из ногайцев, которых называли ‘татарами” и другая: торгово-интеллектуально-религиозная, состоявшая из “казанлы-мусульман”, то есть, из представителей основного местного населения.

Это противостояние “ногайцев” и ‘мусульман” нашло свое отражение и в поэме Мухаммедьяра ‘Тухфаи Мардан”.

Один из сюжетов поэмы состоит в следующем: при дворе шаха Харуна (исторического персонажа) появляется бедный, но талантливый поэт Хушнева (скорее всего, это прообраз самого поэта Мухаммедьяра. - РМ.), который становится лучшим другом и советником шаха. Вазиры (министры) шаха, видя это, начинают плести интриги с целью отдалить Хушневу от шаха. Они назначают из своей среды четырех мужчин со следующими именами: Туйгысыз (Ненасьютный), Гюльруй (женское имя Розовощекая”), Чынбиль (Знающий истину), Бозбаз (Скоморох, исполняющий танец козла).

В словесных баталиях эти четыре острослова пытаются скомпрометировать и запугать Хушневу, но у них ничего не получается, и в итоге победителем выходит Хушнева.

В этом историческом сюжете в аллегорической форме показана реальная борьба за влияние на казанского хана между местной интеллектуальной элитой, представленной

поэтом Хушнева, и “острословами” из степняков, которых направляли вазиры. Очень по­ казательно, что острословов всего четверо, что соответствовало количеству карачибеев (министров) при дворё казанского хана. Известно, что четырьмя карачибеями (министрами) во всех послезолотоордынских ханствах реально могли быть лишь представители четырех ногайских родов: Ширин, Аргын, Барын и Кыпчак. Отсюда можно предположить, что каждый из карачибеев отрядил против Хушневы (Мухаммедьяра) по одному острослову-степняку.

О степном происхождении острословов говорят их не мусульманские, а “говорящие” тюркские имена: Туйгысыз, Чынбиль. Правда, два других “говорящих” имени “Гюльруй” и ‘Бозбаз” это имена иранско-среднеазиатского происхождения, что указывает на то, что в Казани были люди и из кочевых родов Казахстана и Средней Азии. В связи с этим интересно, что в поэме указаны племенной этноним ‘узбек” (‘Беренен аты Безбаз, бер “узбигидур”) и этноним “тюрок” (‘Бозбаз, торк”), относящийся к Бозбазу. Далее по отношению к этому же Бозбазу Хушнева употребляет ругательный этноним “татарин” вкупе с самыми оскорбительными эпитетами.

Действительно, есть исторические сведения, оставленные Захириддин Мухаммад Бабуром о том, что узбекский хан Шейбани направил казанскому хану Мухаммад Эмину в качестве дара целую группу певцов, художников и музыкантов. Женское персидское

имя “Гюльруй” (“Розовощекая”) одного из острословов говорит о его склонности к пассивной педерастии, а, как известно, подобные увлечения на Среднюю Волгу попадали в основном из Средней Азии.

В этом сюжете по-мусульмански образованное городское общество как бы сталкивается с племенами, культура которых зиждется еще на кочевых традициях. Кроме того, трое из четырех острословов оказываются совершенно безграмотными “Аранызда ул (Чынбиль— Р.М.) ирур бер кариныз” (Из вас лишь он умеет читать) и не обладают даже элементарными знаниями об исламе “Изен хэм мэзхэбен белмэз татар син. Бу доньяда син этедэн бэттэр син (Ты - татарин, не знающий, что разрешено Аллахом, и не знающий своего направления в исламе. В этом мире ты хуже всякой собаки).

Естественно, сочетание подобной невежественности с той властью и богатством, которыми обладали ногайские силовые круги, окружавшие ханский трон, приводила к праздности, безнравственности и разврату. На это указывают и говорящие имена трех острословов: Ненасытный, Розовощекая и Скоморох, танцующий танец козла.

Наш народ дал подобным богатым невеждам кличку “карабай” (Невежественный богач, или невежественный бей). Отсюда название одного из районов Казани “Караваево” и название деревни “Кара Гужа” (совр. назв. “Караужа”). Исторические источники указывают, что в этих двух местностях в старые времена жили предки ногайского князя Чуры Нарыковича из рода Аргын, имевшего большое влияние на политику казанских ханов.

Итак, между этими группами населения, то есть, городскими мусульманами и степняками-ногайцами, существовало соперничество, а в критические моменты истории доходило, видимо, и до антагонизма при решении вопроса, какой элите должна при­ надлежать власть в государстве.

Из выше изложенного вытекает ответ и на третий вопрос. За войну под знаменем ислама против неверных до последнего человека стояла религиозная элита и небольшая часть татар, примкнувших к ним. Отсюда очень символична гибель в бою богослова Кул Шарифа со своими учениками при обороне Казани. Для татар же, как для степняков-ногайцев, вера не являлась основополагающим фактором в политике, для них было важнее иметь сильного, влиятельного и щедро платящего сюзерена, а его вера особой роли не играла.

Этим можно объяснить позорный факт сдачи русским в плен своей же ногайской царевны Сююмбике, участие 50 тысяч татар в штурме Казани на стороне русских и участие 30 тысяч татар в Ливонской войне на стороне Москвы, а затем и их массовое крещение и вхождение в ряды русского дворянства.

Местные же “казанлы” и “мусульмане” под флагом ислама вели партизанскую войну против русских в своих деревнях и городках. Очень симптоматично, что большинство последующих восстаний нашего народа шло под знаменем ислама, а не под знаменем восстановления Казанского ханства.

Итак, можно утверждать, что до прихода булгар на Средней Волге уже жило многочисленное тюркское население. Это население не представляло из себя единого этноса, а состояло из различных племен. Когда все эти племена были объединены булгарами в единое государство, они продолжали жить под своими племенными на­

званиями и лишь государство называлось булгарским. Это было как бы историческое название, говорившее о его основателях - булгарах.

Такую трактовку этнической ситуации того времени подтверждает и тот факт, что с разгромом Булгарского государства постепенно начинает исчезать и сам этноним “булгары’, так как большинство населения чисто этнически к булгарам никакого отношения не имело, они были просто подданными государства Булгар.

Это же местное тюркское население, растворившее в себе булгар и на протяжении веков укрепившее себя культурой ислама, составляло основное население Казанского ханства, феодальная верхушка которого состояла из степняков-ногайцев, называвшихся татарами.

Отсюда напрашивается вывод, что основным этническим компонентом в формировании нашего народа были не булгары и не татары, а некий местный более многочисленный и более древний тюркский этнос, который в течение веков впитывал в себя все самое лучшее как от булгар, так и от татар. Смею предположить, что этим местным тюркским этносом могла быть часть тюркских племен Западного

Тюркского Каганата (600-740 гг.), постепенно переселившихся в период 670-700 годов из района Алтая на Среднюю Волгу, так как Каганат имённо в эти годы постоянно испытывал китайскую военную экспансию на свои восточные рубежи. В связи с этим очень интересен следующий факт. Когда в Багдаде в 433 году хиджры (середина ХI в.н.э.) одного хаджи из булгар спросили: “Что за народ булгары?”, тот ответил: “Это народ, появившийся в результате смешения тюрок с саклабами”.

Возможно, эти упомянутые выше “тюрки” и были тем многочисленным добулгарским населением Средней Волги, которое сильно смешалось с местными финноязычными племенами, имевшими у арабов собирательное название “сакалиба”. Затем приходят булгары, растворяются среди местных тюрок, создают совместно с ними государство.

Подобную же трактовку этногенеза подтверждают и данные фольклора. Приведем некоторые данные из исторической легенды об основании города Булгар в сокращенном виде: “У Яфеса было три сына, которых звали Газый,

Тюрок и Алып... Тюрок... предпочел переселиться в дальнюю сторону... Он поселился в далеком холодном краю на берегу большой реки. Рядом с Тюрком был его второй брат по имени Алып. Они вдвоем начали жить у той реки... Там были болотистые места и дремучие леса... Однажды Алып, блуждая по лесу, вышел к одной реке. На этой реке жили незнакомые Алыпу люди, но они разговаривали на том же языке, на котором разговаривал Алып. Так как язык был един, они быстро поняли друг друга. После того, как Алып не смог вернуться к своему брату Тюрку, он начал жить среди этих людей. Он сжился с этими людьми и даже взял себе в жены девушку из этих людей.

Таким образом, женившись, Алып зажил среди них как местный житель... Одно время они жили на пастбищах в войлочных юртах... Алып посоветовался с женой и дал своему родившемуся сыну имя Булгар”.

Если учесть, что Алып - это родной брат Тюрка, то есть, условно его тоже можно назвать Тюрком, то данные арабских историков, приведенные выше и говорящие о том, что “булгары получились от смешения тюрков с саклабами”, полностью совпадают с сюжетом данной исторической легенды.

Мою версию этногенеза подкрепляет также наличие в Татарстане нескольких деревень, в названии которых есть корень “тюрк”: Тюреклер, Тюрек-Темте, Тюркеш.

Таким образом, можно предположить, что основным этническим компонентом в этногенезе нашего народа были племена под названием “тюрклэр” (тюрки”). Сегодня их условно можно было бы назвать Идел тюрклзре’ (Волжские тюрки).

Не могу не упомянуть еще об одном интересном факте. Музыка ни одного тюркского народа, кроме татар и башкир, не является пентатонической. Пентатоника характерна для китайцев, монголов, вьетнамцев, а также для шотландце, ирландцев (потомков древних кельтов) и для некоторых индейских народов Америки. Этот всемирный охват говорит о древности татарского и башкирского народов, а также о том, что из всех тюрок именно предки татар имели наиболее тесные и длительные контакты с китайцами и монголами. А если учесть, что в языках индейцев и кельтов встречаются не китайские и монгольские, а именно тюркские слова, можно предположить, что и пентатоника пришла к китайцам от тюрков.

Это чисто научная сторона вопроса. Но с политической точки зрения я не сторонник замены современного этнонима “татары”, так как это приведет наш народ к расколу и отвлечет от решения более насущных проблем. Но историю свою надо знать. Также не надо бояться освещать историю возникновения и исчезновения различных этнонимов нашего народа. Единственное, чего нельзя делать, это путать науку с политикой, политизировать проблему этнонимов и тем самым расшатывать единое этническое самосознание.

09.07.2012